Интервью для муниципальной общественно-политической газеты «Вся Тверь», автор – Андрей Вартиков. Ссылка на размещенный в СМИ материал: http://www.xn-----6kcalbbrfn0iijf7msb.xn--p1ai/?p=37184
Как журналист, я довольно часто сталкивался с подобной ситуацией: сидит перед тобой герой, а рассказать о себе ничего не может. И не потому, что не хочет. Просто для него все то, что он делает, не считается чем-то из ряда вон выходящим. Для него это обычная повседневная работа. И даже подвиг вписывается в эти обыденные рамки.
В подобном русле проходила и моя беседа со старшим лейтенантом Тагиром Ахмедовым – начальником караула 4-й пожарно-спасательной части, проходящим стажировку в службе пожаротушения Центра управления в кризисных ситуациях Главного управления МЧС России по Тверской области. Я был рад, что мой собеседник молод, что за плечами его не десяток лет службы, надеясь на то, что ореол романтизма профессии еще не растворился в повседневности, однако, если бы я не был более настойчив, весь рассказ Тагира свелся бы к двум предложениям. «Я заступаю на дежурство. Если что-то случилось, выезжаю на место, если все спокойно, объезжаю части, проверяю документацию и состояние техники».
– Тагир, а часто ли вообще к вам поступают вызовы и какие-то сигналы?
– Бывает, что день проходит спокойно, а порой мы получаем сразу по несколько вызовов. Зависит от времени года. Вот сейчас наступили холода, и многие граждане (в основном, это касается частного сектора) начинают пользоваться отопительными приборами. Зачастую эти приборы самодельные, вот и происходят возгорания. Аналогичная картина в деревнях области.
– И вы успеваете на все пожары?
– Успеваем, ведь нас в смене трое. Один остается на пожаре, двое других едут дальше.
– А если горит четыре объекта?
– Вызываем резервную смену. Кто-то ведь должен следить за ситуацией в области.
– Прибыв на место, вы сразу приступаете к тушению пожара?
– Нет, мы занимаемся руководством и координацией. Дело в том, что первыми на пожар выезжают машины ближайших пожарных частей. Просто эти машины тяжелые, и, случается, первыми на происшествии все-таки оказываемся мы. Для того, чтобы определить степень опасности, необходимое количество технических средств для тушения объекта. Одним словом, мы производим что-то вроде разведки боем. Но если быть точным, то в 90% случаев первыми приезжают ближайшие пожарные расчеты.
– Вы оказываетесь на острие событий. Но не вступаете в бой?
– Если необходимо, вступаем. В нашей машине есть первичные средства тушения и спасения. Но мы в основном все-таки занимаемся не тушением, а спасением.
– Это когда вы подъехали к горящему объекту и понимаете, что в горящем здании люди?
– Именно. У нас в машине есть аппараты со сжатым воздухом, для того, чтобы имелась возможность войти в зону задымления.
– И приходилось входить?
– Да. Совсем недавно был пожар на улице Горького. На первом этаже загорелся холодильник. Далее при распространении огня дым охватил все четыре этажа. Люди стояли у окон, на балконах и кричали, призывая к помощи. В основном, люди в возрасте. Пожарный расчет уже приступил к тушению. Начали спускать людей по раскладной лестнице. Я поднялся на четвертый этаж. Открыли дверь, дым, ничего не видно. Вывели двоих.
– Чувство страха в такие моменты есть?
– Есть, конечно. Нужно быть очень внимательным, ведь что-то, например, балка, может обрушиться на тебя. Так что следишь за конструкциями и временем, чтобы хватило кислорода.
– Контролировать время помогает выработанный на учениях автоматизм?
– Есть специальная служба, с которой мы постоянно на связи. Устанавливается специальный пост, дежурящий сотрудник следит за хронометражем. Действительно, у нас проводятся постоянные занятия, и чувство времени, конечно, вырабатывается. Но ведь ситуации разные бывают. Иногда задымление такое, что секундомер и манометр проконтролировать не удается. Современные материалы на редкость горючи, к тому же еще продукты от их горения ядовиты. Поэтому и существует специальная служба, которая помогает нам в контроле. И на дежурном огромная ответственность. Он наши уши и глаза. От него зависят наши жизни. У него есть специальные формулы, по которым он рассчитывает время нашего нахождения в задымлении. Ошибется, и звено может из задымления не выйти.
– Какой из случаев в вашей службе можно отнести к самым опасным? А возможно, вы помните ситуации, или знаете о тех, которые уже стали легендой, потому что пришлось проявить не только мужество, но и героизм?
– Пожар на детской областной больнице. Это район выезда 4-й пожарно-спасательной части, где я несу службу. Впервые за всю нашу историю подняли всех дежурных до четвёртого номера. Пришлось нам детей выводить. Такое не может не запомниться. Ситуация действительно экстремальная. И огонь, и задымление. Приходилось идти по длинным коридорам, буквально вытаскивать детей из комнат и выводить их на воздух. Ночь, многие дети спали.
– Что вы ощущаете, когда выходите из здания, выводите людей, и приходит понимание, что опасность позади? Вот вы стоите, а рядом с вами те, кому вы спасли жизнь. Есть место для каких-то эмоций?
– Если честно, в голове в эти моменты одна мысль: успели!
– Благодарят ли люди за спасение?
– Я понимаю, о чем вы говорите. Так, как в кино, никогда не было. Чтобы бросились обнимать и говорить, мол, вы наш герой… Скажу честно, чаще всего ограничиваются простым, но очень искренним словом «спасибо». Как-то в разговоре с моим командиром услышал, что за 21 год службы он услышал это слово всего три раза. Возможно, потому что люди считают, что это наша работа. И, наверное, они правы. Это просто наша работа.
